Кони привередливые

Кони привередливые / Russian

Already Purchased

Кони привередливые

Koni priveredlivye
Horses are fastidious

Author: Высоцкий, В. Vysotskiĭ, V. Vysotsky, V.
Series: Мировая классика

In Stock

In cart

Buy

$16.20

Language Collection: RUSSIAN

Сегодня, когда остались позади прижизненные полузапреты, отшумели скороспелые посмертные восхваления и наступил период культурной канонизации Владимира Высоцкого как всенародного барда и столь же всенародно любимого актера, становится очевидной уникальность его феномена, который и спустя десятилетия не поддается «присвоению», превращению в «крепко сбитый литой монумент», а продолжает существовать обособленно, следовать «своей колеей» — «без страховки», «назло канатам, тросам, проводам», за линией «красных флажков». Эта обособленность, отдельность, несводимость к расхожим формулам и проторенным тропам (которая и делает автора по-настоящему живым), как ни парадоксально, сочетается с его необыкновенной восприимчивостью к другим творческим голосам, к образному строю высокой поэзии и прозаизмам обыденной речи, с открытостью всевозможным стилям и жанрам, темам и на строениям, стихотворным размерам и лирическим амплуа. Обостренное — до оголения нервов — чувство жизненной и поэтической правды, абсолютный слух, отвергающий любую фальшивую интонацию, неимоверное разнообразие ролей, не сыгранных на сцене и в кино, но прожитых в песнях и стихах, — всю эту полифонию смыслов и образов вместили страницы на стоящей книги.

Segodnia, kogda ostalisʹ pozadi prizhiznennye poluzaprety, otshumeli skorospelye posmertnye voskhvaleniia i nastupil period kulʹturnoĭ kanonizatsii Vladimira Vysotskogo kak vsenarodnogo barda i stolʹ zhe vsenarodno liubimogo aktera, stanovitsia ochevidnoĭ unikalʹnostʹ ego fenomena, kotoryĭ i spustia desiatiletiia ne poddaetsia «prisvoeniiu», prevrashcheniiu v «krepko sbityĭ litoĭ monument», a prodolzhaet sushchestvovatʹ obosoblenno, sledovatʹ «svoeĭ koleeĭ» — «bez strakhovki», «nazlo kanatam, trosam, provodam», za linieĭ «krasnykh flazhkov». Ėta obosoblennostʹ, otdelʹnostʹ, nesvodimostʹ k raskhozhim formulam i protorennym tropam (kotoraia i delaet avtora po-nastoiashchemu zhivym), kak ni paradoksalʹno, sochetaetsia s ego neobyknovennoĭ vospriimchivostʹiu k drugim tvorcheskim golosam, k obraznomu stroiu vysokoĭ poėzii i prozaizmam obydennoĭ rechi, s otkrytostʹiu vsevozmozhnym stiliam i zhanram, temam i na stroeniiam, stikhotvornym razmeram i liricheskim amplua. Obostrennoe — do ogoleniia nervov — chuvstvo zhiznennoĭ i poėticheskoĭ pravdy, absoliutnyĭ slukh, otvergaiushchiĭ liubuiu falʹshivuiu intonatsiiu, neimovernoe raznoobrazie roleĭ, ne sygrannykh na stsene i v kino, no prozhitykh v pesniakh i stikhakh, — vsiu ėtu polifoniiu smyslov i obrazov vmestili stranitsy na stoiashcheĭ knigi.

Today, when the half-life of the past were left behind, the precocious posthumous praises made a noise and the period of the cultural canonization of Vladimir Vysotsky as a nationwide bard and an equally popularly beloved actor has come, the uniqueness of his phenomenon becomes obvious, which even decades later does not lend itself to "appropriation", transformation into a "firmly cast monument", but continues to exist separately, to follow "with its own track" — "without insurance", "in spite of ropes, cables, wires", behind the line of "red flags". This isolation, separateness, irreducibility to common formulas and well-trodden paths (which makes the author truly alive), paradoxically, is combined with his extraordinary susceptibility to other creative voices, to the figurative structure of high poetry and prose of everyday speech, with openness to all kinds of styles and genres, themes and structures, poetic size and lyrical role. A sense of vital and poetic truth, sharpened to the point of exposing nerves, an absolute hearing that rejects any false intonation, an incredible variety of roles not played on stage and in the cinema, but lived in songs and poems — all this polyphony of meanings and images contained the pages of a worthwhile book.

Product Details:

hardcover: 384 pages